Когда разговор заходит о вкладе шахтеров Ургала в дело достижения Великой Победы, случается слышать мнение, что вклад этот незначителен. Оно основано на том, что угольные шахты у подножья Буреинского хребта в Хабаровском крае всерьез начали строить только в самом конце 1930-х годов, и те из них, что к началу войны функционировали, были законсервированы в 1943 году.
Доводы веские, факты неоспоримые. Да и откуда взяться героям и героическим историям в том неразвитом, труднодоступном и малонаселенном краю, на дикой территории, зажатой между реками? Ведь Бурея, Ургал и Чегдомын — это глубокий тыл. Не отражались от здешних сопок громыхающим эхом разрывы бомб и снарядов.
На первый взгляд все так. Но тем сильнее звучат рассказы верхнебуреинцев — участников войны, уходивших на фронт через районный военный комиссариат. Тем удивительнее, что отдельные события, связанные с ургальскими недрами и людьми, оказались очень значимыми, даже решающими на пути к общей Победе. О них редакция «Дальневосточного обозрения» расскажет в рамках цикла материалов «Война. Победа. Память» (12+).
Мы помним их имена
На Ургале чтят память героев Великой Отечественной. Благодаря ответственному хранению архивных документов в АО «Ургалуголь», многолетнему труду работников межпоселенческого Чегдомынского краеведческого музея, работников районной и поселковой администраций, центральной библиотеки рабочего поселка Чегдомын, ветеранской организации, журналистов районных СМИ мы знаем о том, как была устроена довоенная жизнь шахтеров и о послевоенной судьбе многих участников войны, связавших свою жизнь с угледобывающим предприятием. Знаем десятки фронтовых историй, имена и фамилии героев.
Удостоенный за шахтерский труд ордена Ленина Виктор Михайлович Попов подрывал вражеские склады под Сталинградом. Коренной дальневосточник Филипп Семенович Синюшкин боевое крещение принял в Чехословакии, а демобилизовался после победных боев в Монголии. Андрей Иванович Плющ участвовал в одном из самых кровопролитных боев начала войны — на Зайцевой горе, одна из его наград — за оборону Москвы. Иван Владимирович Лопатин, Леонид Александрович Бахтерев, Георгий Федорович Широков, Виктор Никифорович Чернушкин, Юрий Александрович Васильев, Клавдия Владимировна Толстова, Константин Михайлович Волосков, Алексей Васильевич Ващук, Дмитрий Павлович Квашук, Николай Иванович Истомин, Степан Иванович Ивченко, Андрей Михайлович Беда и многие, многие другие внесли свой личный вклад в дело завоевания мира.
Если отмечать на карте Евразии места, где пришлось им сражаться в годы Второй мировой, увидим «флажки» и в Сталинграде, и под Курском, и на Эльбе, и в Берлине, и на берегах Амура. Одним дальневосточникам было предначертано в составе легендарных «сибирских дивизий» гнать врага от Москвы, другим — участвовать в боях за освобождение Восточной Азии, Южного Сахалина, «принуждать к миру» японскую Квантунскую армию. А кому-то пройти фронтовыми дорогами довелось через весь континент в обоих направлениях.
Более 3000 жителей района были награждены за участие в боевых действиях. 1178 верхнебуреинцев на фронтах погибли. Их имена высечены на стенах мемориала «Последняя атака» в Чегдомыне — сооружения монументального, такое не ожидаешь увидеть посреди таежного рабочего поселка, куда и сегодня нет автомобильных дорог… Мемориал был открыт в год 30-летия Победы, 9 мая 1975 года.
Всего за годы войны буреинская земля отправила на фронт 8750 человек — тогда существенно больше половины от всего населения района. 6253 человека участвовали в боевых действиях непосредственно. Вот такие точные цифры.
Единство фронта и тыла
Из сохранившихся документов следует, что уже вечером 22 июня 1941 года районные руководящие органы приняли решение о введении военного положения. Уже в июле, как следует из архивной докладной записки парторга Комарова, было организовано военное обучение всех допризывников и военнообязанных. В митингах и собраниях участвовали в общей сложности 13 000 человек.
Облигации довоенных государственных займов и трудовые сбережения верхнебуреинцы сдавали в фонд обороны. Молодежь на шахте приспособилась делать электроды из отходов проволоки, сэкономили в пользу армии три тысячи рублей. За первые полгода войны собрано около 300 000 рублей на строительство самолетов «Хабаровский Осоавиахим» и «Хабаровский комсомол». Собирали и теплые вещи для бойцов действующей армии. В одной из записей от начала 1942 года читаем: «10 полушубков, 5 меховых жилетов, 50 пар валенок,75 пар меховых рукавиц и перчаток, 100 пар теплых носков и чулок»… Всего за годы войны на фронт из района отправлено 16 тонн посылок.
Подчинять экономику нуждам фронта необходимо было быстро. Но в военкомат ежедневно прибывали десятки шахтеров и рабочих, и штольни стремительно пустели. Оставшиеся на шахтах мужчины работали по две смены каждый. В августе 1941 года вынужденно создается первая женская шахтерская бригада. Женщины и молодые шахтеры «Бурейшахтостроя» — вчерашние школьники — выдавали 300 % от нормы.
В тылу своя война: Хабаровский край в годы Великой Отечественной
Уже в ноябре лучшая среди откатчиков шахтер Мария Колесникова награждается орденом Трудового Красного Знамени. Отправлять по свежеуложенной ж/д ветке первый эшелон с ургальским углем, поднятым из здешних шахт, собрались сотни человек. Это был конец 1941 года, событие важнейшее для всех. Значит, быть ургальскому углю военного времени?
Необходимо заметить, что экономика района к началу войны состояла из нескольких заметных производств, связанных так или иначе с природными ресурсами. Развивать золотодобычу, добывать и транспортировать молибден, валить лес, возводить жилые поселки, пробивать дороги к месторождениям, строить участки Байкало-Амурской магистрали и угольные шахты еще до войны приходилось ограниченными силами, в условиях отрезанной от «большой земли» территории.
— Лев Григорьевич Ковалев заведует штольней Ургал-I. У него не хватает людей. Вместо 89 человек по штату в штольне работает только 48 человек, и все же 200,6 процента выработки дают горняки Ковалева. <…> Полежаев, квалифицированный слесарь Хабаровского депо, пошел учеником плотника. <…> Интересную работу проводит гидрогеолог Третьяков Владимир Николаевич. Не имея диплома, этот человек самоучкой постиг сложную квалификацию гидрогеолога, — писала газета «Тихоокеанская звезда» (16+) в 1940 году.
— Изумительные люди, — подводил итог в той публикации первый начальник Бурейшахтостроя Григорий Антонович Агеев.
Часто случалось, что рабочий персонал «кочевал» с одного объекта на другой. Строители шахт возле будущего Чегдомына помогали обеспечивать добычу угля для Умальтинского рудника в районе нынешнего поселка Шахтинский. На строительстве участка БАМа «Известковая — Ургал» и железнодорожной инфраструктуры самих угольных шахт можно было встретить одних и тех же специалистов. Известно, что задержку в строительстве новых шахт и отставание в угледобыче руководство «Бурейшахтостроя» объясняло тем, что рабочие руки были заняты на валке леса вдоль бамовской железнодорожной ветки. Все было взаимосвязано.
«Как-то на комсомольском собрании решили: каждому по два часа после смены отработать на сооружении дороги на Средний Ургал. И шли, строили», — вспоминал ветеран ургальской угледобычи Виктор Михайлович Попов.
С началом войны ситуация, конечно, стала еще более сложной. Постановление ЦК о строительстве и вводе в действие в 1941 году двух новых шахт не выполнено. Из утвержденного плана геологоразведки двенадцати шахтных полей разведан только один участок. Людей не хватало ни в шахтах, ни на БАМе, ни на строительстве автодорог.
После захвата войсками противника молибденового рудника на Кавказе, Умальтинский рудник, затерявшийся в складках Буреинского хребта, вдруг остался единственным (!) на весь Союз предприятием, где добывался металл, без которого невозможно произвести танковую броню. Поэтому внимание — на Умальту. Специально созданное авиазвено особого назначения успешно решало логистические задачи (до 25 вылетов в сутки у каждого из двух «кукурузников» ПО-2), а на добыче люди работали даже не в три смены, а круглосуточно. Работали, пока были силы стоять на ногах. К 1943 году к руднику пробьют автомобильную дорогу, и молибден в Челябинск поедет еще быстрее. В 1944 году сразу 35 работников Умальтинского молибденового рудника будут награждены почетным знаком Наркомата цветной металлургии.
Ургальский уголь такой же невероятной ценностью не обладал, внимания добыче и разработке новых штолен доставалось все меньше. Промышленность Дальнего Востока удовлетворялась углем из Иркутской и Читинской областей.
Да, в Подмосковье и на Донбассе добывать было уже нельзя, но шахты Урала, Кузбасса, Забайкалья и Амурской области были ближе к основным промышленным центрам (в том числе эвакуированным). Вот где нужно расширять добычу! Делать это было решено за счет ургальских активов. Остававшиеся в районе по брони или в силу возраста шахтостроители и шахтеры Ургала на третий год войны получили приказ отправиться на юго-запад — в Райчиху. Они увезли с собой шахтное оборудование, а разработки «Бурейшахтостроя» были законсервированы.
Из воспоминаний основателя шахтерской династии Филиппа Семеновича Синюшкина следует, что на буреинских выработках тогда продолжили работу всего 50 человек — следили за насосами, чтобы подземные реки не затопили опустевшие штольни.
Железная необходимость
Согласно недавно рассекреченным документам, тресту «Райчихуголь» были переданы даже рельсы с подъездов к шахтам «Бурейшахтостроя».
В распоряжении Государственного комитета обороны от 19 апреля 1943 года за подписью Молотова сказано: «…прекратить с апреля 1943 г. добычу угля на шахте № 2 треста «Бурейшахтострой», поставив ее на консервацию», а также «приостановить с апреля 1943 года все строительство по тресту «Бурейшахтострой», строящиеся шахты №№ 1, 3 и 4 поставить на сухую консервацию», кроме того «демонтировать имеющееся на предприятиях треста «Бурейшахтострой» стационарное оборудование и вывезти <…> все наличное оборудование и материалы <…> для распределения по другим предприятиям Наркомугля». И еще: «…направить рабочих, инженерно-технических работников и служащих треста «Бурейшахтострой» в распоряжение других предприятий Наркомугля», а шахтные подъездные пути от станции Ургал к шахтам «Бурейшахтостроя» до 5 мая 1943 года разобрать и «передать тресту Райчихуголь».
Предприятие фактически ликвидировалось, хотя то, что шахты были поставлены на «сухую консервацию», оставляло надежду на возобновление добычи в будущем. Когда война закончится.
Весной 1943 года до Победы еще далеко. Но она, как весеннее солнце на Севере, уже уверенно поднимается над горизонтом. Главные бои войны разворачиваются в направлении на Запад, так почему же шахтная инфраструктура изымалась, а строительство останавливалось именно в апреле 1943 года? Дело было не только в необходимости здесь и сейчас ускорить угледобычу в Кузбассе, на Урале, в Забайкалье, не только в недостатке рабочих рук. Подписание распоряжения ГКО от 19 апреля 1943 года стало итогом цепи связанных решений, сделавших невозможным вывоз буреинского угля с месторождения.
Постановление № ГКО-1505сс от 28 марта 1942 года, Москва, Кремль: «Для обеспечения строительства железнодорожных линий Сталинград — Саратов и Свияжск — Ульяновск рельсами для станционных и подъездных путей к складам и карьерам, Государственный Комитет Обороны постановляет: 1. Разрешить НКВД СССР (ГУЛЖДС) снять рельсы и стрелочные переводы на следующих, приостановленных строительством, железнодорожных линиях: а) Комсомольск — Ургал рельс 85 километров, стрелочных переводов — 20 комплектов <…> Председатель Государственного Комитета Обороны И. Сталин.».
Так что части БАМа в районе ургальских шахт были разобраны еще весной 1942 года. Поэтому 23 октября 1942 года новым постановлением ГКО Сталин разрешает НКВД СССР прекратить строительные работы на линии «Известковая — Ургал». Поэтому 9 марта 1943 года поступает приказ эту линию разобрать совсем, а рельсы и стрелочные переводы передать НКПС и Наркомуглю. Поэтому в апреле 1943 года разбирается железнодорожная инфраструктура самих шахт («только что» шахтеры «Бурейшахтостроя» отправляли первый груженый углем эшелон!), ведь для вывоза угля из тайги больше нет главной железной дороги, нет возможностей. Но позвольте акцентировать внимание вот на чем: железнодорожные линии «Сталинград — Саратов» и «Свияжск — Ульяновск», для строительства которых были изъяты рельсы с Ургала, ничто иное как части будущей Волжской рокады, грандиозного проекта, обеспечившего в итоге победу Красной армии под Сталинградом!
Вместе с «железом» на строительство рокады отправлялись строители бамовских веток и специалисты, участвовавшие в организации железнодорожной инфраструктуры «Бурейшахтостроя». С Дальнего Востока на большую и чрезвычайно важную стройку везли даже тачки, лопаты, топоры, шахтерские кайла и катушки проводов.
Это было не обычное перераспределение средств и материалов. Сотни километров полотна, переброшенные из-под Буреинских гор, стали решающим звеном всей рокады. По этим самым рельсам удастся вывезти тысячи вагонов с ценным оборудованием и доставить десятки тысяч вагонов с боеприпасами и военной техникой в воюющий город. В июле-августе 1942 года в Сталинград было доставлено более 1000 поездов и 60 000 железнодорожных вагонов. За август-сентябрь 1942 года из Сталинграда вышли 480 паровозов и 23 000 вагонов. Женщины, дети, старики, получившие ранения при обороне города бойцы Красной Армии…
Первопроходец БАМа, изыскатель, писатель и непосредственный участник тех событий Александр Алексеевич Побожий свидетельствовал, что тогда в Саратов, Камышин и Бальцер прибывали рельсы со скреплениями и мостовые переходы и с самой важной для «Бурейшахтостроя» ветки — «Ургал — Известковая».
«Дальневосточники с ходу оседлали трассу длинной почти в двести километров и образцово выполнили свой долг по строительству Волжской рокады. <…> Это был настоящий трудовой военный фронт», — вспоминал Побожий.
11 сентября 1942 года был сдан в эксплуатацию 200-километровый головной участок рокады «Петров Вал — Саратов». По нему началась массовая переброска частей на Донской и Сталинградский фронты.
При подготовке публикации использованы материалы межпоселенческого Чегдомынского краеведческого музея, архивного сектора администрации Верхнебуреинского района, газеты «Рабочее слово» (16+), сектора ИМС Центральной библиотеки рп. Чегдомын, книги «Дорогами испытаний и побед» (12+), изданной в п. Чегдомын в 2005 году, книги А. Лаврика «Сердце комиссара» Приокского книжного издательства (12+), АО «Ургалуголь», СУЭК, Тульского историко-архитектурного музея, Главархива города Москвы, Российского Государственного архива социально-политической истории, ИС «Память народа» (12+)
Редакция «Дальневосточное обозрение» — аналитическое издание о власти, политике и бизнесе на Дальнем Востоке
